Агент особого назначения. Школа призраков - Страница 91

Сейчас нет времени заниматься подробным расследованием. Ясно одно: если бельгийка доверяет Гаянэ тайну своей переписки — значит, они очень близкие подруги. А если это так, то весьма возможно, что Гаянэ в курсе других тайн своей подруги, в частности тайны телефонного звонка в министерство здравоохранения. И можно предположить, что Гаянэ систематически информировала свою подругу о встречах с нами.

Мы должны перебрать в памяти все разговоры с Гаянэ — вплоть до самых пустячных реплик. А что, если мы выдали себя каким-нибудь неосторожным замечанием или жестом?

Даню решительно возразил. Все разговоры с Вильмой и Гаянэ он проводил по заранее намеченному плану обработки, утвержденному профессором. Никаких импровизаций не допускал. Круг тем был строго определен и не имел никакого отношения к нашим служебным секретам.

Я сказал, что, разговаривая с о. а. — 1, ни на минуту не забывал, с кем имею дело. А с Вильмой обменивался репликами только в присутствии Даню.

— А между собой вы не вели неосторожных разговоров? — спросил Веласкес. И, не получив ответа, почесал затылок под париком. — Судя по всему, Гаянэ догадалась, кто вы такие.

Даню издал шипящий звук сквозь зубы:

— С самого начала она не нравилась мне. А теперь я уверен… она и бельгийка были связаны с Баном. И узнали от него о нашей акции.

— А как насчет самого Бана? — спросил я. — Выяснилось?

В этот момент в комнату вошел Ренуар.

— А что еще выяснять, — буркнул он. — Он уже в аду и выполняет поручения по своей специальности — пытает грешников.

— Я не об этом. Кем он был подослан к нам?

Веласкес вздохнул:

— Жалко, что не удалось допросить его перед смертью. Но сомневаться не приходится. Он не был с самого начала советским призраком… судя по его делам в Алжире, Анголе и Индокитае. Вряд ли Москва могла давать ему такие задания хотя бы для маскировки. Скорей всего его перевербовали здесь. Интересно только — на чем его взяли?

Ренуар усмехнулся и сказал ласковым басом:

— Давайте вернемся к… пока живым. Я доложил обо всем Командору, и он согласился с моими соображениями. Насчет девицы вопрос ясен, надо действовать немедленно. Кстати, выяснилось, что ее отец сражался против немцев в Греции, но погиб после войны.

В результате короткого обсуждения был составлен следующий план: завтра утром я звоню о. а. — 1 и назначаю встречу вечером, мы идем ужинать, потом я провожаю ее домой, уговорив пойти по переулку за французской школой. В конце аллеи к нам подкатит машина — и моя роль на этом закончится.

— Ее надо заставить исповедаться во всем, — сказал Даню. — Чтоб не унесла с собой ни одной тайны, чтоб ушла чистенькой, прозрачной, как стеклышко.

Ренуар погладил спинку кресла и ласково прогудел:

— Заставим разговориться. И вы оба примете участие в этом.

Веласкес поморщился:

— Откровенно говоря, не люблю, когда женщин… интервьюируют. Весьма неэстетичное зрелище.

Ренуар усмехнулся:

— Я помню вашу статью о статистическом изучении видов моторного беспокойства и эмоционального реагирования у женщин в экспериментальных ситуациях — по материалам лагеря усиленного режима в Мосамедише. Фундаментальное исследование.

— Мосамедиш? — Даню сморщил лоб. — Испанское Марокко?

— Нет, в Анголе, — сказал я.

— Вы тогда высчитали… — Ренуар посмотрел на потолок, — что предел выносливости по возрастным контингентам…

Веласкес приставил пальцы ко рту и зевнул.

— Давайте вернемся к живым. Мы должны запастись силами. Надо скорей лечь спать. — Он повернулся к нам: — Советую, мальчики, принять завтра перед делом двойную порцию сустагена — для поднятия тонуса.

Даню шепнул мне:

— Надо угостить Гаянэ штукой, о которой рассказывал мне Бан, — есть такой способ «пенальти». Его применяли бельгийцы из катангской жандармерии. Метод люкс. А ты чем угостишь ее? Не будешь жалеть?

— Она знала, на что идет. Скажу честно — особого удовольствия это мне не доставит, но щадить ее не буду.

Веласкес отпустил меня домой, а Даню остался для получения дополнительных указаний — ему поручалась наиболее серьезная часть акции захват и доставка объекта акции к месту экзекуции.

Я совершил длительную прогулку, и, когда вернулся домой, Даню уже лежал в постели. Он спросил меня, где я пропадал. Я ответил: провел репетицию завтрашней ночной прогулки — чтобы выбрать самый естественный, не могущий вызвать подозрений маршрут от ресторана «Сплендидо» к тому переулку.

На следующее утро я позвонил в контору «Эр Франс» и пригласил Гаянэ на ужин. Она сейчас же согласилась, и мы условились насчет времени, когда я подойду к конторе. Но она попросила еще раз на всякий случай позвонить в 6 часов — вдруг ей продиктуют что-нибудь срочное и надо будет сразу же перепечатать стенограмму.

Когда я позвонил в 6 часов в контору, подошла другая девица и сказала, что Гаянэ только что уехала домой, оттуда поедет в монастырский заповедник к дяде, он опасно заболел. Гаянэ потом должна вернуться в контору и закончить работу.

Я звонил еще несколько раз — Гаянэ не вернулась в контору до полуночи. Дома у нее никто не отвечал. Очевидно, она осталась с матерью в заповеднике. Акцию пришлось отменить — перенести на следующий день. Ровно в 10 часов утра я позвонил в контору. Мне ответил мужской голос: Гаянэ не явилась на работу. Такой же ответ я получал в течение всего дня — она так и не появилась до 11 часов ночи.

После полуночи я стал звонить Веласкесу — никто не отвечал. Дома у Гаянэ тоже не брали трубку. Даню ушел днем и не возвращался домой. Он пришел только около двух часов ночи — навеселе, пританцовывал и слегка пошатывался.